Міры Александра Грина

 

 

Викторъ Борисовичъ Кудринъ

г. Москва, Россія, 1993 г.

 

Писатель Юрій Домбровскій вспоминалъ о своемъ разговорѣ съ Гриномъ: "...Опять заговорили объ антирелигіозномъ сборникѣ, и тутъ ему это надоѣло. Онъ сказалъ: "Вотъ что, молодой человѣкъ, — я вѣрю въ Бога". Я страшно замѣшкался, замялся и сталъ извиняться. "Ну вотъ, — сказалъ Гринъ очень добродушно, — это-то зачѣмъ? Лучше извинитесь передъ самимъ собой за то, что вы невѣрующій. Хотя это пройдетъ, конечно. Скоро пройдетъ". Незаурядное мужество — сказать такіе слова малознакомому человѣку въ 1930 году! (Впрочемъ, какъ любила впослѣдствіи повторять Нина Николаевна Гринъ, "если бы Александръ Степановичъ прожилъ еще нѣсколько лѣтъ, онъ неминуемо былъ бы уничтоженъ. Ему страшно повезло, что онъ вовремя умеръ").

Но была ли вѣра Грина христіанской? Обратимся къ его произведеніямъ,памятуя слова Грина, что писатель — это его книги.

Въ разсказѣ "Отшельникъ Винограднаго пика" (1915) герой такъ опредѣляетъ свое жизненное кредо: "Ѣшь много и вкусно, спи крѣпко, люби горячо и нѣжно, въ дружбѣ и любви иди до конца, на ударъ отвѣчай ударомъ, на привѣтъ — привѣтомъ, и всё, что не оскорбляетъ и не унижаетъ другихъ, разрѣшай себѣ полной рукой".

Написанный черезъ семь лѣтъ разсказъ "Лошадиная голова" — яркая иллюстрація къ словамъ Іоанна Богослова: "Всякій, ненавидящій брата своего, есть человѣкоубійца" (1 Ин. 3, 15). Герой, вначалѣ успокаивающій свою совѣсть тѣмъ, что онъ не убивалъ своего соперника, а только хотѣлъ, чтобы тотъ умеръ, въ концѣ концовъ приходитъ къ мысли: "Всё равно, — мысленно я убивалъ его. Это одно и то же... Думаю и люблю. И умираю — потому что носилъ Зло". Свидѣтельствуетъ ли этотъ примѣръ о томъ, что въ концѣ жизни Гринъ выяснилъ свое отношеніе къ христіанскимъ заповѣдямъ? Герой "Дороги никуда" (написанной на порогѣ смерти) Тиррей Давенантъ хладнокровно убиваетъ таможенниковъ, виновныхъ лишь въ томъ, что они оказались на пути его друзей-контрабандистовъ. Самъ Гринъ (въ 1905 году стрѣлявшій въ свою невѣсту Катю Бибергаль, которая отвергла его предложеніе), отказался отъ примѣненія насилія, но его герои продолжаютъ спокойно прибѣгать къ нему.

А какъ относился Гринъ къ чудесному? Чѣмъ было чудо въ его пониманіи?

Въ 1930-1931 годахъ Гринъ нѣсколько разъ пріѣзжаетъ въ Москву, безуспѣшно пытаясь опубликовать свои рукописи (съ конца 1920-х годовъ его перестаютъ печатать). Въ Москвѣ онъ часто останавливался въ квартирѣ писателя Николая Сергѣевича Боброва (1892 – 1959) – въ квартирѣ № 155 дома 19 по Тверской улицѣ (нынѣ – домъ 9/17, строеніе 7). Этотъ домъ представлялъ собой флигель доходнаго дома Фальцъ-Фейна. (Основное зданіе, выходившее фасадомъ непосредственно на Тверскую, было снесено въ 1940 году, а флигель, находящійся во дворѣ, уцѣлѣлъ до сего дня). Флигель этотъ, какъ бы самъ взятый изъ книгъ Грина, необыченъ переходомъ въ видѣ арки, ведущимъ отъ него, на уровнѣ второго этажа, къ строенію 5, получившимъ у мѣстныхъ жителей, по аналогіи со знаменитымъ мостомъ въ Венеціи, имя Ponte dei sospisi ("мостъ вздоховъ").

Гринъ говорилъ о квартирѣ Боброва: "Я ощущаю здѣсь то, что неощутимо людямъ, отвлекающимся частностями – обстановкой, объемомъ комнатъ, ихъ внѣшностью. Я сосредотачиваю всѣ свои рефлексы на общемъ – атмосферѣ, цѣломъ. Это – благополучіе. Здѣсь дышится легко. Здѣсь – какъ въ мірѣ моихъ героевъ. Я не ощущаю здѣсь тревоги, которая особенно ощутима въ гостиничныхъ комнатахъ, гулкихъ, какъ коридоръ, случайныхъ…".

Сохранились воспоминанія Н.С. Боброва о послѣднемъ визитѣ къ нему Грина 11 марта 1931 г. (это было въ послѣдній пріѣздъ Грина въ Москву). Въ этотъ день Бобровъ ждалъ летчика Михеева. Въ квартирѣ Боброва уже находился его другъ, работникъ газеты "Извѣстія", Валеріанъ Ивановичъ Легатъ. Неожиданно въ гости пришелъ Александръ Степановичъ Гринъ (телефона въквартирѣ Боброва не было). Бобровъ вспоминаетъ:

 

…Ввалился мрачный, съ проваленными глазами и рѣзко очерченнымъ носомъ, одѣтый въ какое-то жалкое на заячьемъ мѣху пальтишко и въ рваной шапкѣ-ушанкѣ. Кашлялъ – "дохалъ".

– Почему вы сегодня мрачны, какъ чугунъ?

Объясняю. Разговоръ заходитъ о предчувствіяхъ. Я хвастаюсь – "могу вызвать, пробовалъ, и удачно".

Гринъ слушаетъ съ интересомъ.

— Попробуйте вызвать этого летчика.

Я дѣлаю пассы и, кажется, пыжусь. Это тяжело физически.

— Сфера горизонта... Петровскій паркъ, — бормочу я, направляя пальцы въ сторону сѣвера.

— Не получается, — иронизируетъ Легатъ, — давайте лучше выпьемъ.

— Но еще рано, — говоритъ Гринъ съ какой-то странной усмѣшкой.

Проходитъ полчаса, часъ. Теперь мы слушаемъ Легата. Александръ Степановичъ явно заинтересованъ имъ. Онъ разсматриваетъ линіи руки Валеріана Ивановича. Лобъ Легата высокъ и ясенъ, но Гринъ, посмотрѣвъ руку, долго смотритъ на его лобъ.

— И у него я вижу, — обращается онъ ко мнѣ. Мы не понимаемъ Грина. Легатъ иронически улыбается. Неожиданно Гринъ произноситъ:

— Я дѣлаю это, но мнѣ удается очень рѣдко. Вызываю нервныхъ людей, людей съ богатой нервной системой. Интеллектуально развитыхъ людей.

И это же я ощущаю сейчасъ... Я чувствую, что меня слышатъ. Я услышанъ! Вашъ другъ, — продолжаетъ Гринъ, ѣдетъ на «Лейнланде». Изъ разбитаго окна брызжетъ. Онъ отстраняется отъ окна. Я вижу его...

Мы молчимъ. Легатъ вперилъ въ Грина взглядъ своихъ ясныхъ синихъ глазъ. Онъ изумленъ. Мы изумлены оба.

Длительное молчаніе нарушается лишь обрывками его фразъ:

— Онъ сошелъ съ автобуса... Я снова вижу его... Глаза Грина не видятъ насъ. Становится страшно.

— Онъ идетъ, поднимаясь по чугуннымъ ступенькамъ. Входитъ въ вашъ коридоръ... Я слышу его шаги.

Пауза. И мы вздрагиваемъ: въ дверь кто-то стучитъ, тихо, но настойчиво. Входитъ Иванъ Михеевъ.

И вотъ Гринъ настороженно слушаетъ разсказъ Михеева объ эпизодѣ у острова Вайгачъ, когда надъ моремъ, вдали отъ береговъ, чуть было не произошла катастрофа.

— Да! У меня есть небольшой разсказикъ на эту тему, то есть о шестомъ чувствѣ. — Гринъ по-юношески порывисто бросается къ вѣшалкѣ. Вынимаетъ изъ внутренняго кармана своей заячьей шубы свернутыя бумаги. Это разнаго цвѣта бланки, вырѣзанные изъ конторской книги разграфленные листы: «дебетъ», «кредитъ». Красныя и черныя линіи. Листы исписаны почеркомъ Александра Степановича.

— Всё неоконченныя вещи, — объясняетъ онъ, листая страницы. Ихъ середины въ складкахъ протерты, чѣмъ-то подмочены.

— Боже мой, какое варварское обращеніе съ рукописями Грина! — восклицаетъ Легатъ, вызывая улыбку у Александра Степановича. Легатъ даритъ ему огромный блокнотъ въ легкомъ переплетѣ. Восторгъ Грина. Но вотъ онъ нервно, торопливо листаетъ свои страницы. Онъ не находитъ нужнаго разсказа. Отъ него сохранилась лишь одна страница, да и та порванная...

— Должно быть, я завернулъ въ нее курицу въ Мценскѣ...

Молчаніе. Гринъ пытается прочесть засаленный обрывокъ страницы.

— Новая вещь? — спрашиваю я.

— Да! Въ ней ощутимо дано, какъ незримыя флюиды мчатся вдаль по вашей волѣ. Вы посылаете ихъ черезъ пространства, рѣки и моря, — и близкая вамъ душа, ощущая незримое безпокойство, начинаетъ дѣйствіе, — неосознанно, неясно. Эти токи проходятъ черезъ толщи каменныхъ зданій города и могутъ достигать цѣли, но если бы вы знали, какъ это тяжело,— найти такую духовную силу, чтобы они дошли и проявили дѣйствіе. Это умѣніе надо воспитывать. У нашего хозяина, у нашего милаго хозяина, кажется, не получилось! — Гринъ смѣется, но мнѣ не обидно. Зато Легатъ явно обижаетъ меня:

— Нашъ хозяинъ чрезмѣрно увлекается однимъ графинчикомъ.

— Но и все мы увлекались его содержаніемъ, — Возражаетъ Гринъ.

— Но это — мистика, — возмущается Легатъ. Гринъ улыбается: — Какъ Вы наивны, Валеріанъ Ивановичъ! А какъ же индійцы? Наука не отвергаетъ этихъ явленій. Она не объясняетъ ихъ. Оттого, что эти явленія не изучены, они кажутся чудомъ. Но чудеса внутри насъ! Духовная энергія, а она существуетъ, опирается на физико-біологическія силы... Практика была начата во время голодовки. Въ этотъ моментъ происходитъ очищеніе организма, обостреніе его духовныхъ силъ. Я заставлялъ оглядываться людей, сидящихъ на другой сторонѣ бульвара, на противоположномъ его концѣ. Для этого достаточно, какъ аппаратомъ, пользоваться глазами, если объектъ видимъ.

Разговоръ заходитъ о снахъ.

— Мнѣ снятся мои завтрашнія вещи. Я читаю ихъ ночью. Утромъ я прищуриваю глаза... Вижу ихъ... И пишу...

Далеко за полночь мы прощаемся съ Михеевымъ. Гринъ остается у меня.

— Скромный, кристальной чистоты и огромной силы человѣкъ! – говоритъ онъ. – ВЪ нёмъ исключительная, свойственная большимъ умамъ, простота. Я не зналъ до сихъ поръ нашихъ летчиковъ. Я сейчасъ буду писать о нихъ. И прежде всего о миломъ Иванѣ Васильевичѣ!

Черезъ полтора года я летѣлъ надъ горой Агармышъ (въ Крыму). У подножья покрытой золотистымъ туманомъ горы выпуклой точкой рисовалась могила писателя.

 

 Какъ мы видимъ изъ воспоминаній Боброва, телепатическія способности — не только одна изъ темъ въ творчествѣ Грина. Этими способностями обладалъ самъ авторъ. Въ началѣ двадцатаго вѣка сама мысль о реальности явленій, подобныхъ телепатіи, представлялась широкой публикѣ необычайно смѣлой: массовое сознаніе утратило тысячелѣтнюю культуру общенія съ духовнымъ міромъ. Для этой культуры чудо было не самоцѣлью, а однимъ изъ средствъ спасенія.

Гринъ не случайно отказывался признавать свои способности мистическими. Его интересовали таинственныя явленія какъ свидѣтельство неограниченныхъ возможностей человѣка, его власти надъ природными силами. Это характерно скорѣе для эпохи романтизма начала XIX вѣка, чѣмъ для болѣе поздней русской классической литературы: её больше интересовали нравственныя коллизіи. Въ своемъ раннемъ разсказѣ "Жизнь Гнора" Гринъ провозгласилъ: "Надъ прошлымъ, настоящимъ и будущимъ имѣетъ власть человѣкъ". Къ концу жизни Грину пришлось убѣдиться въ томъ, что эта истина справедлива съ большими оговорками. Трагедія, происходившая вокругъ, не оставляла возможности убѣжать отъ нея, и уповать на собственные способности было безсмысленно. "Летающій человѣкъ" Грина гибнетъ: есть страданіе и смерть, отъ которыхъ не избавляетъ умѣніе летать.

Въ чёмъ же причина необыкновенной популярности Грина въ 60 — 70-е годы нашего столѣтія, послѣ четверти вѣка замалчиванія? Навѣрное, дѣло въ неистребимой потребности человѣка вѣрить въ чудо. Современные люди склонны увлекаться всевозможными сверхъестественными явленіями, потому что въ глубинѣ ихъ души таится желаніе повѣрить въ главное чудо — чудо безсмертія. Каждый, кто увѣровалъ хотя бы въ одно изъ этихъ явленій, какъ бы повышаетъ вѣроятность своего личнаго безсмертія — даже если не хочетъ себѣ въ томъ признаться. Въ условіяхъ разгрома Церкви, дающей истинную Вѣчную Жизнь, люди нуждались въ имитаціи духовной жизни. Оффиціальная идеологія была вынуждена приспособить для этой цѣли многіе явленія культуры, въ томъ числѣ и книги Грина.

Еще въ 1920 году Гринъ написалъ предисловіе къ "Алымъ парусамъ" (не вошедшее въ опубликованный текстъ фееріи), гдѣ отвергалъ всякую мысль о политической злободневности книги: "Надо оговориться, что любя красный цвѣтъ, я исключаю изъ моего цвѣтного пристрастія его политическое, вѣрнѣе — сектантское значеніе. Цвѣтъ вина, розъ, зари, рубина, здоровыхъ губъ и маленькихъ мандариновъ, кожица которыхъ такъ обольстительно пахнетъ острымъ летучимъ масломъ, цвѣтъ этотъ — въ многочисленныхъ оттѣнкахъ своихъ — всегда веселъ и точенъ. Къ нему не пристанутъ лживыя или неопредѣленныя толкованія. Вызванное имъ чувство радости сродни полному дыханію среди пышнаго сада".

Однако это предисловіе было забыто. Піонерскіе галстуки и вымпелы развѣвались на оградѣ гриновской могилы, образы "Алыхъ парусовъ" вошли въ миѳологическую систему революціонной романтики. Однако реальная жизнь тѣхъ лѣтъ была настолько чужда Грину, что во всѣхъ его послереволюціонныхъ произведеніяхъ дѣйствіе развертывается въ полусказочномъ мірѣ (въ нѣкоторыхъ твореніяхъ Грина, созданныхъ до 1917 года, дѣйствіе происходитъ въ Россіи). Гринъ могъ допустить участіе своихъ героевъ въ небольшой перестрѣлкѣ, жертвой которой палъ Тиррей Давенантъ, но не въ массовомъ террорѣ. Значитъ ли это, что съ переходомъ къ нормальной жизни оживится интересъ къ Грину? Думается, что да, — хотя и отпадетъ необходимость использовать наслѣдіе писателя въ качествѣ суррогата Священнаго Писанія.

 

 

[Впервые опубликовано въ журналѣ "Наука и Религія", 1993 г., № 9, С. 46 – 47].

 

В. Б. Кудринъ

1993 г.

 

Дата публикаціи на сайтѣ: 8.07.2022 г.

 

 

 

 

 

 

 

Нашъ баннеръ:

 

 

Адресъ ​баннера​: http://starorusskiy.domachevo.com/starorusskiy468x60.jpg

 

 

 

 

 

Если Вы хотите добавить Вашъ сайтъ въ нашъ каталогъ,
напишите намъ на электронную почту:

ivan7710@mail.ru

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Разработка и дизайнъ сайта: © www.starorusskiy.domachevo.com Прокопюкъ Иванъ (2021-2023)